Белоснежка - Страница 50

Волк застыл. Нервы у всех были напряжены до предела. Зола обвела взглядом окна ближайших домов и приготовилась к атаке.

– В чем дело?

Волк молчал, на отводя глаз от домика в самом конце улицы.

– Волк?

Он тяжело дышал.

– Может, там ничего и нет, но мне кажется, что… я учуял свою мать. Мыло, такой знакомый запах… хотя я почти ничего не помню…

Он выглядел испуганным, но в глазах таилась надежда.

На окнах некоторых лачуг висели ящики с цветами, кое-где в них даже росли живые цветы. Дом, на который смотрел Волк, был одним из таких – под окошком они увидели облако голубых ромашек. Цветы были простым и изящным проявлением красоты, ярким пятном среди окружающего уныния.

Беглецы остановились перед домом. Здесь не было даже маленького дворика, лишь бетонный пятачок у самой двери. А единственное окно было разбито и затянуто выцветшей тканью.

Волк как будто прирос к земле; Торн обошел его и постучал в дверь. Они услышали, как заскрипели половицы. Кто-то подошел к двери и приоткрыл ее. Маленькая женщина выглянула наружу и с тревогой уставилась на Торна. Она была очень худой, как будто много лет голодала. Каштановые волосы собраны в строгий пучок, кожа – такого же оливкового оттенка, как у Волка, но глаза угольно-черные – ничего общего с яркой зеленью его глаз. Торн улыбнулся женщине обезоруживающей улыбкой, но это не произвело на нее никакого впечатления.

– Миссис Кесли?

– Да, сэр, – сказала она робко и оглядела остальных. Скользнула взглядом по Волку, Золе, Ико… А затем ее глаза расширились. Она снова посмотрела на Волка, но потом уголки ее губ недоверчиво опустились.

– Я – капитан Карсвелл Торн. Надеюсь, вы знаете…

Женщины вскрикнула. Она смотрела на сына, на ее лице боролись потрясение и неверие. Она распахнула дверь настежь и несмело шагнула вперед. Волк окаменел, как статуя. Зола чувствовала волнение, волнами исходившее от него.

– Зеэв? – прошептала женщина.

– Мама, – тихо ответил он.

На глазах у нее показались слезы. Она прижала руку ко рту и сделала еще шаг. А потом кинулась к Волку и обняла его. Он был гораздо выше, чем она, но вдруг как будто стал меньше ростом. Он нагнулся, чтобы ей было легче обнимать его.

Мать Волка отступила и взяла его лицо в свои ладони. Наверное, она удивлялась, каким он стал красивым, как возмужал, а может быть, ее пугали его шрамы…

Зола заметила татуировку у нее на предплечье, там же, где у Волка. Только он носил отметку специального оперативника, а у его матери стоял обычный штамп РШ-9. И он напоминал клеймо, которым помечают домашних питомцев.

– Мама, – произнес Волк, с трудом поборов эмоции. – Можно нам войти?

Женщина снова оглядела остальных, чуть задержавшись на Ико. Зола подумала, что ее, вероятно, смущает отсутствие у Ико биоэнергии. Но женщина ничего не спросила.

– Конечно, – ответила она и пригласила их в дом.

Они оказались в крошечной комнате с диваном и единственным стулом – ткань на сиденье треснула, желтая набивка торчала наружу. На стене висел голографический узел размером с кулак, под ним стоял низкий столик, а на нем – стакан с букетом голубых ромашек.

Одна дверь выходила в коротенький коридор, который, вероятно, вел в спальню и ванную. За второй дверью виднелась такая же крохотная кухня, полки были заставлены посудой. Все было покрыто пылью, но было видно, что тут хозяйничает женщина.

Волк сутулился, как будто на него давил потолок, а его мать сжимала побелевшими пальцами спинку стула.

– Вот, – сказал Волк, – это моя мама, Маха Кесли. Мама, это Ико, Торн, и… Зола.

Он запнулся, и Зола поняла, что он не знает, стоит ли говорить матери, кто она такая.

Зола постаралась быть приветливой:

– Спасибо за гостеприимство. Боюсь, оставаясь здесь, мы подвергаем вас большой опасности.

Маха от напряжения выпрямилась еще больше. Торн держал руки в карманах, как будто боялся к чему-нибудь прикоснуться.

– Ваш муж скоро вернется домой?

Маха молча посмотрела на Волка.

– Мы не хотим никаких сюрпризов, – добавила Зола.

Маха сжала губы и снова посмотрела на сына. Зола догадалась…

– Мне жаль, Зеэв, – сказала Маха. – Он умер четыре года назад от реголитовой болезни.

Волк медленно кивнул. Казалось, он удивляется не тому, что его отец мертв, а тому, что мать до сих пор жива.

– Ты голоден? – спросила Маха. – Раньше… ты всегда хотел есть. Ты ведь рос…

Слова повисли в воздухе, напоминая о давно ушедшем детстве. Волк еле заметно улыбнулся, стараясь не показывать острые клыки.

– В этом я не изменился.

Маха убрала выбившуюся прядь за ухо и ринулась на кухню.

– Прошу, располагайтесь! Кажется, у меня есть немного крекеров…

Глава 25

Когда Ясин вошел в тронный зал, его сердце сжалось от страха. Места для придворных были пусты. Лишь королева восседала на троне, да Эймери стоял рядом с ней. Даже личную охрану отпустили. Значит, Левана не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этой встрече.

«Кресс, – подумал он. – Она знает про Кресс. Ясин спрятал девушку у себя в комнате, как и обещал Зиме, хотя понимал, что это не может длиться вечно. Но как Левана узнала об этом?..»

В зале стоял экран – большой плоский нетскрин вроде тех, что использовали для двумерных СМИ на Земле. Только этот был удивительно искусно отделан. Ничего подобного Ясин раньше не видел: экран был закреплен в раме из полированного серебра, увитой розами. Казалось, нетскрин был настоящим произведением искусства. Королева, как обычно, не жалела денег на роскошь.

Когда Ясин вошел, лица королевы и мага потемнели. Он остановился и щелкнул каблуками, пытаясь не вспоминать тот последний раз, когда точно так же стоял здесь во время суда. Тогда он думал, что его убьют прямо на глазах у Зимы.